Эдуард бендерский одежда для горной охоты

Постоянным читателям известно мое увлечение высокотехнологичным снаряжением, и это не первый материал на тему . Будучи ‘включённым’ охотником , рыбаком да и просто аутдоор мэном , имею в своём гардеробе очень много разного снаряжения лучших производителей в мире , поэтому есть с чем сравнивать . Речь в этом обзоре пойдёт о серии Альтитуд , которую парни из американской компании Криптек создали специально для людей, увлечённых горной охотой . Буч и Брайн — основатели компании — фанатики горной охоты , в прошлом офицеры спецподразделений в горячих точках , родом с Аляски . Эти ребята знают , какими характеристиками должно обладать снаряжение для такой непростой дисциплины , как горная охота .

Охота в горах — это постоянные реактивные нагрузки , перемежающиеся с длительными паузами; в горах охотники страдают от скоротечной смены погоды , радикальных колебаний температур , гипоксии . Как правило , охота проходит в диких условиях , вне дорог , троп и жилища . Охотник несёт все экспедиционное снаряжение на себе , а зачастую к этому прибавляется ещё и вес трофея, и мясо добытого зверя . Все эти условия предъявляют очень высокие требования как к охотнику , так и снаряжению, которое он использует . Если говорить об одежде , то тут решающие факторы технологичность , ветро и влаго устойчивость , вес .

Тройка лидеров производителей технической одежды для горных охотников широко известна. Это Sitka gear и Kuiu, обязанные своим рождением безвременно ушедшему Джейсону Хейрстону и Kryptek Outdoor . Эти компании первыми использовали ‘идеологию слоёв’ в своём снаряжении, пришедшую из высокогорного туризма и альпинизма . Разная маркетинговая стратегия этих фирм наложила отпечаток на продуктовую матрицу . Sitka gear , уволив Джейсона(вынужден был продать долю) , обрела крупного владельца в лице компании GORE.

Именно той, что разрабатывает мембранные материалы гортекс . Стратегия основана на работе в премиальном сегменте , активном вложении в рекламу , пиар и продакт плейсмент . Как следствие , большой ассортимент порой одинаковых по концепции вещей , высокая стоимость, большое количество бренд амбассадоров . Другой существенный минус Ситки — это жесткая связка с главным акционером , использование только материалов Gore-Tex .

В этой связи необходимо углубиться в мембранный вопрос , так как именно в ветро и влагозащищенных материалах кроется ‘секрет’ высокотехнологичности. Сегодня пористые мембраны уже не самые передовые ,у материалов на основе политетрафторэтилена и гибридного типа как Gore-Tex , микропоры быстро перестают работать, могут забиваться частичками грязи , пота и соли . Ткань быстро теряет свои свойства .

Уже появились другие подходы в структуре влагозащитной — дышащей ткани, например, японской компании Toray с технологией Dermizax или швейцарской Shoeller с технологией C-change. Японцы придумали материал, который работает по принципу абсорбции — диффузии — десорбции , молекулы воды передаются между гидрофильными молекулами от одной к другой , в такой ткани нет пор , она максимально неприхотлива и работает с гарантией , выводя пар и не пропуская жидкую воду . Dermizax активно используют многие передовые outdoor производители , а из нашей тройки с ними работает Kuiu .

Кроме того, ткани с этой технологией увеличивают свою паропроницаемость с повышением температуры тела и без ущерба в свойствах могут растягиваться на 200 процентов . Существенный минус Dermizax в том , что для того чтобы химический процесс начался, и гидрофильный материал начал отводить влагу от тела, на внутренней поверхности градиент влажности должен быть гораздо выше, чем на внешней стороне . А что делать в климатических зонах с высокой влажностью или если идут осадки? Это приведёт к намоканию внутренних слоёв с потерей теплопроводности и переохлаждению.

Ещё одним существенным минусом компании KUIU является выбранная маркетинговая доктрина. Компания отказалась от института дистрибьютеров и продаёт свою продукцию только клиентам напрямую через интернет-магазин. Да , это значительно удешевило продукцию для конечного потребителя , но у компании комплекс проблем с отсутствием предзаказа от партнеров и, как следствие , небольшой ассортимент продукции , частый out of stock. Но самое неприятное — разнокалиберность размеров в разных сериях , например: у охотника термобелье может быть размера М , а верхний костюм L или XL, а так как вещи невозможно померить, случаются казусы .

C- change от швейцарской компании Schoeller имеет другую концепцию. Учёные использовали наблюдения из дикой природы , структура полимера тканевой мембраны меняется в зависимости от внутренней , внешней температуры и влажности , как у чешуек на шишках хвойных растений , которые открываются только при определенных климатических условиях и влажности . Во первых, это даёт в отличие от пористых мембран линейную зависимость паропроницаемости от силы физических нагрузок , чем больше выделяется тепла и влаги , тем больше их выводится .

Это очень важно для термобаланса организма , потому что в горах часто бывают ситуации , когда отвод тепла не нужен и даже противопоказан . Сегодня это единственная мембранная технология открывающая и закрывающая поры по необходимости . Именно поэтому при морозе -12С я спокойно поднимался в легком софтшельном костюме Bora , при этом под брюки даже не надевал термобелье. Технология C-change используется в софтшельном исполнении и хардшельном , первая мембрана ветрозащитная костюм Bora , вторая влагозащитная — комплект Takur .

Ещё один плюс тканей Schoeller — это технология NanoSphere. Ткани обработаны нано частицами которые отталкивают воду и частицы грязи , поэтому даже ветрозащитная мембрана на костюме Bora спокойно справляется с небольшими осадками, капли просто скатываются с поверхности, а влагозащитная не набирает влагу, как другие мембраны в верхний текстильный слой .

софтшел BORA

Вес комплекта Бора 1485 гр , что на 50 грамм легче комплекта Далибор и на 200гр легче костюма Кадог. Дождевик Такур легче на 300 грамм хардшельного комплекта Koldo. Многие горные охотники покупают карбоновые ложи для своих карабинов за тысячи долларов , чтобы с экономить 300-400 грамм в весе экипировки , а ведь дождевой костюм постоянно живёт в наших рюкзаках .

хардшел TAKUR

Откровенно сказать , серия Альтитуд — это лучшее, что случилось в моей экспедиционной жизни! Хардшельный Takur я тестил как горнолыжный костюм , как основной костюм для скитура , как дождевик в горах Аргентины и Казахстана ; всю прошлую осень в качестве основного охотничьего костюма активно использовал комплект Bora , а в тёплый сезон легкие брюки Tora .

В качестве тёплого слоя в серии Альтитуд есть пуховик Ghar , впервые у Kryptek с гибридным утеплителем из гидрофобного пуха и синтетическим PrimaLoftR Gold . Влажность больше ему не страшна , легкий -тёплый — универсальный , можно ходить в городе , а можно штурмовать горные кряжи .))

Аксессуары тоже все на 5 баллов , перчатки верх совершенства , эргономичный дизайн , усиленные кожей на ладошках , со специальными вставками из мелкой сетки позволяют носить их и летом . В этом году их дополнят тёплыми варежками и мембранным верхом .

Есть, на мой взгляд, и небольшие минусы у этого снаряжения : нет капюшона на пуховике ; на брюках Такур ремень подрезинен и пришит на пояснице , мне больше нравится сквозной ; у майкиТора можно было сделать ворот чуть повыше . Некоторым охотникам может показаться , что мембранную ткань нельзя назвать абсолютно бесшумной , но для горной охоты это неважно , звуки от сухой травы , скал и снега под ногами дают гораздо больше децибел, чем шелест ткани.

И последнее, камуфляжная расцветка kryptek leaf altitude — это высокая мода в мире камуфляжа)). 100% фэшн, не только гарантирует ваше полное растворение в дикой природе , но и четко обозначит, кто вы в среде охотников .))

Ткани и технологии Schoeller используют в своей продукции ведущие мировые бренды, и понятно, эксклюзив стоит недёшево , но решать вам , достойны вы этого снаряжения или нет )).

все конечно ИМХО

Очень интересно как все это добро переносит стирки ? Чем стирать и как ?

Очень интересно как все это добро переносит стирки ? Чем стирать и как ?

обычными моющими средствами, пор тут в мембране нет , не забьются.

Здравствуйте! Спасибо)). Я знаком с этими ребятами и их продукцией , термобельем в первую очередь . Дело в том что, они отшиваются на одной китайской мануфактуре вместе с кую , криптек , минус 33, разница только в спецификации (плотности , типе вязки и лекалах) . Я был там (в китае) изучал возможность заказа крупной партии для одного проекта.. Так вот , производитель использует только сертифицированную мериносовую шерсть из новой зеландии , поэтому белье отлично работает и у меня оно есть в криптековском цвете и черном от минус33 . Их концепция верхних гибридных слоев , из смесовых тканей мне не понравилась, плюсов гораздо меньше чем минусов, осталась пару моделей , в остальном все как у всех. В этом году новинок их не знаю..

Обкатка горами

ИНТЕРВЬЮ С ЭДУАРДОМ БЕНДЕРСКИМ, ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ КЛУБА ГОРНЫХ ОХОТНИКОВ

Этот номер нашего журнала посвящён горным охотам. И разговор о них не мог состояться без беседы с человеком, который стал знаковой персоной для горных охотников в России, — председателем Клуба горных охотников Эдуардом Витальевичем Бендерским.

Михаил Кречмар (М.К.) Здравствуйте, Эдуард Вита­льевич! Первый вопрос, он же главный. Почему вы — охотник? Откуда у вас это?

Эдуард Бендерский (Э.Б.) Охочусь я с десяти лет. Этим увлечением меня заразил отец вместе со своими друзьями, причём страстью именно к горной охоте. Жили мы тогда в

Средней Азии, в Туркмении. И охота для меня в то время была редкими минутами настоящего мужского общения в настоящей мужской компании со всеми необходимыми составляющими: чувственным восприятием природы, тон­костями человеческих взаимоотношений и, конечно же, самого процесса охоты в целом. С тех пор охота стала не­отъемлемой частью моей жизни.

М.К. Многие люди с возрастом охотиться потихоньку перестают. А вот вы охотником остались?

Э.Б. Вот как раз у меня в жизни относительно горных охот есть, наоборот, другие примеры — когда я втянул в этот вид охоты людей, которые никогда до этого вообще охотой не занимались, или же тех, кто стали горными охотниками в возрасте уже после 60 лет. В таких случаях каждому, как говорится, своё. Хотя и у меня тоже есть друзья, которые в своё время достаточно много охотились, а сейчас остыли к этому увлечению. Всё индивидуально. Возможно, когда мне будет лет 60-70, моя страсть к охоте несколько остынет, но, честно говоря, я бы очень не хотел, чтобы это произошло. Кто-то с годами, например, меняет стиль охоты, или же её способы.

Горная охота и отличается именно тем, что она индивиду­альна. И этим она мне тоже нравится. Я в последнее время принципиально стараюсь ездить один: не хочу терять вре­мя. Когда ты едешь с кем-то — это дополнительная ответ­ственность. Если поехал с напарником, ты же его не бро­сишь, тебе в любом случае надо его ждать. А человек может быть менее подготовлен, у него может уйти больше време­ни на поиски, на подходы, на стрельбу и так далее. Ритм жизни, к сожалению, не позволяет тратить лишнее время, всё это осложняет рабочий график. А с учётом того, что в среднем я провожу 10-12 горных охот в году, стараюсь де­лать свои экспедиции индивидуальными. Хотя, конечно, с большим удовольствием, когда организаторы подтвержда­ют возможность, я приглашаю кого-то из своих друзей.

М.К. А кого вы считаете горным охотником?

Э.Б. Горный охотник — это тот, кто охотится в горах. И не обязательно речь идёт о таких видах, как баран или козерог. У горных охотников есть такое понятие, как сопутствую­щие виды. На мой взгляд, полноценная горная охота — это охота на марала, на кабаргу, на бурого медведя. Она физи­чески не легче и эмоционально ни в коем случае не беднее. Она такая же интересная охота, раз происходит в горах. Но, конечно же, с точки зрения сложности добывания трофея бараны и козероги стоят на вершине горных охот, посколь­ку эти трофеи — самые сложные.

М.К. А я немного не об этом вас спрашиваю. Я вас спра­шиваю о том, каких людей вы считаете горными

охотника­ми. С видами животных понятно. А вот люди. Есть люди, которые в состоянии приехать на охоту из Лос-Анджелеса, из Берлина, из Москвы, пойти в горы и взять трофей. В то же время в горах много людей, которые постоянно там жи­вут и тех же туров, архаров, снежных баранов стреляют в порядке абсолютно бытового общения с ними. Вот как вы к ним относитесь?

Э.Б. Ну, это их образ жизни. Можно ли их называть гор­ными охотниками? Конечно, можно! Это люди, которые живут в горах, для них охота — это образ жизни, и порой — ну, сегодня, может быть, для них это не вопрос выживания, но вопрос серьёзного подспорья — это уж точно. Это люди, которые охотятся не с точки зрения ценности трофея, а в первую голову с точки зрения ценности мяса. В любом случае, они остаются горными охотниками и входят в ту же самую охотничью категорию, или отдельную касту, что и горные охотники за трофеями. Вообще, с моей точки зре­ния, горный охотник — это охотник, который не боится гор. Лично я себя стал считать горным охотником, когда сломал в себе психологический барьер боязни гор. Любая физичес­кая нагрузка — это нагрузка, и каждый человек относится к ней по-разному. Порог этой боязни у всех разный.

Когдаконечно, с большим удовольствием, когда организаторы подтвержда­ют возможность, я приглашаю кого-то из своих друзей.

М.К. А кого вы считаете горным охотником?

Э.Б. Горный охотник — это тот, кто охотится в горах. И не обязательно речь идёт о таких видах, как баран или козерог. У горных охотников есть такое понятие, как сопутствую­щие виды. На мой взгляд, полноценная горная охота — это охота на марала, на кабаргу, на бурого медведя. Она физи­чески не легче и эмоционально ни в коем случае не беднее. Она такая же интересная охота, раз происходит в горах. Но, конечно же, с точки зрения сложности добывания трофея бараны и козероги стоят на вершине горных охот, посколь­ку эти трофеи — самые сложные.

М.К. А я немного не об этом вас спрашиваю. Я вас спра­шиваю о том, каких людей вы считаете горными охотника­ми. С видами животных понятно. А вот люди. Есть люди, которые в состоянии приехать на охоту из Лос-Анджелеса, из Берлина, из Москвы, пойти в горы и взять трофей. В то же время в горах много людей, которые постоянно там жи­вут и тех же туров, архаров, снежных баранов стреляют в порядке абсолютно бытового общения с ними. Вот как вы к ним относитесь?

Э.Б. Ну, это их образ жизни. Можно ли их называть гор­ными охотниками? Конечно, можно! Это люди, которые живут в горах, для них охота — это образ жизни, и порой — ну, сегодня, может быть, для них это не вопрос выживания, но вопрос серьёзного подспорья — это уж точно. Это люди, которые охотятся не с точки зрения ценности трофея, а в первую голову с точки зрения ценности мяса. В любом случае, они остаются горными охотниками и входят в ту же самую охотничью категорию, или отдельную касту, что и горные охотники за трофеями. Вообще, с моей точки зре­ния, горный охотник — это охотник, который не боится гор. Лично я себя стал считать горным охотником, когда сломал в себе психологический барьер боязни гор. Любая физичес­кая нагрузка — это нагрузка, и каждый человек относится к ней по-разному. Порог этой боязни у всех разный.

Когда человек перестаёт бояться гор, у него рушатся эти барьеры: если надо идти вверх — он идёт вверх, надо идти вниз — он идёт вниз, сколько надо идти — столько он и идёт. Притом ему надо не просто идти, а ещё и тащить с собой такое ко­личество снаряжения, чтобы он мог там где-то заночевать, а потом дальше идти. Вот тогда человек начинает любить горы, и он их не боится. Вот это настоящий горный охот­ник. Я знаю людей, которых горы сломали. Они попали в не очень правильные егерские руки, неподготовленного че­ловека сразу «загнали», и он сказал: «Да я в гробу видал эти горы, больше я туда ни ногой, это не моё». Я уверен, все знают такие примеры, когда приезжаешь — и местные охот­ники устраивают новичку повышенную нагрузку. Местные охотники в принципе всегда будут на несколько шагов да­вать фору любому приезжему охотнику. У них состав крови другой, другой состав мышц, они живут в этой среде. Они общефизиологически устроены по-другому. И когда они, со своей подготовкой, не обращая внимания на то, как идёт приезжий охотник, держат темп, человек неподготовлен­ный моментально психологически ломается. Я даже на себе это несколько раз испытал: уж вроде я такой подготовлен­ный, но вот иногда пытаешься удержаться в одном темпе с местными и начинаешь понимать, что тебе это не удаст­ся. Поэтому очень важно правильно к горам привыкать. Это как машина, как оружие требует обкатки, так и чело­век тоже: он должен правильно втянуться и привыкнуть к горам, тут форсировать ничего не нужно. На мой взгляд, горный охотник — это тот, кто чувствует себя абсолют­но комфортно в горах. Он знает, что такое горы, понима­ет особенности поведения горных животных, их повадки и образ жизни, знает, в какой период времени и как они двигаются, как к ним подходить, кого можно стрелять, а кого нельзя, знает все особенности горной этики — вот тогда это настоящий горный охотник.

М.К. Вы стрелок, значительная часть интересов наших читателей тоже лежит в области стрельбы. Какой вы можете вспомнить самый свой сложный выстрел? Не дальний, а именно сложный?

Э.Б. Да. К дальнему выстрелу почти всегда успеваешь приготовиться. Есть разное отношение: дальний выстрел, короткий выстрел, что правильно, что неправильно. Кто- то считает, что на дальние расстояния стрелять некоррект­но: надо давать зверю шанс, надо максимально близко подходить. Такое мнение бытует, и я отчасти с ним согла­сен. В моих охотах были ситуации, когда я в принципе не мог подойти ближе 500 метров и был вынужден стрелять. А самый трудный выстрел был как раз не в горах. Я охо­тился в Зимбабве, где подранил леопарда, и было принято решение добирать его ночью. Просто в этом районе было очень много хищников, и к утру от тяжело раненного лео­парда мы бы просто ничего не нашли. Егерь сказал, надо идти леопарда добирать. Я слышал, что зверь ревёт в ку­стах. Абсолютная ночь. Сильно удивился, но как-то не по­дал вида. Сопровождающие нас трекеры и госчиновник сразу от этой идеи отказались, сказали, что будут ждать у машины. Мой пи-эйч взял пистолет, я забрал у госчиновни- ка автомат Калашникова, как сейчас помню, 1959 года вы­пуска, весь такой разболтанный, привязал к этому автома­ту фонарь, и вдвоём в абсолютной темноте, плечом к плечу, мы с егерем пошли добирать этого леопарда. Леопард, как любой раненый зверь, сначала пытался от нас уйти, но по­том перешёл в атаку. Поскольку пуля пробила ему лёгкие, гортанный храп выдавал его местоположение и поведение.

Как собака Баскервилей в известном фильме, он с храпом стремительно приближался к нам в темноте. Уже в прыжке мы вдвоём, егерь из пистолета, я из автомата, его добрали: зверь рухнул у наших ног. Это был сложный и, мягко гово­ря, опасный выстрел.

М.К. А какое оружие вы предпочитаете для горных охот?

Э.Б. У меня несколько горных винтовок разных калиб­ров. В принципе, у меня два основных калибра. Это .300 Winchester Short Magnum (винтовка ORSIS), и .338 Lapua Magnum (у меня две винтовки под этот патрон — Barret и Proof Research). Также у меня есть винтовки, так скажем, подарочные — под .300 Winchester Magnum — но я с ними не охочусь.

Так что это три основные винтовки, которые я чередую. Если объект охоты не очень большой, я с удовольствием беру трёхсотый калибр, если объект охоты редкий, цена выстрела большая и вероятность дальнего выстрела высо­ка, то я беру .338, потому что абсолютно уверен и в этом калибре, и в этом оружии. Винтовку ORSIS купил, руковод­ствуясь духом патриотизма и желанием поддержать отече­ственного производителя. Когда я узнал, что такое оружие производится у нас в России, просто пошёл и купил вин­товку из уважения к этим людям. Поставил я, кстати, на неё

российский прицел «Дедал» переменной кратности 5-20 и очень доволен этой комбинацией. Винтовка данного калиб­ра с этим прицелом уверенно работает до 600 метров.

М.К. Какие самые интересные охотничьи экспедиции у вас были, как вы сами считаете?

Э.Б. Лично для меня, с эмоциональной точки зрения — это наша Сибирь. Наши охоты — самые непредсказуемые, самые трудные и самые настоящие. Я за охотским бараном ездил три года. Только на третий год его нашёл. У меня суммарное количество дней поиска за три года составило четырнадцать дней. За четырнадцать дней я не видел ни одного барана. И, конечно, для меня, как для горного охот­ника, Россия — страна номер один. Также очень красивая и интересная страна — это Иран. В рейтинге горных охот это страна номер два по количеству охотничьих видов. Есть ещё одна замечательная страна, в которую хочется возвра­щаться, — это Монголия. Красивые зелёные горы, охота там несложная, просторы бескрайние, люди очень интересные, самобытная культура.

М.К. Эдуард Витальевич, а вот Клуб горных охотников? Зачем вы его создали?

Э.Б. Не я его создавал.

М.К. Но так получилось, что в народном сознании он связан с вашим именем. Все так говорят: «в клубе у Бен­дерского».

Э.Б. Не знаю, хорошо это или плохо, для меня это просто значительная ответственность появляется, если уж люди так говорят. С этой идеей ко мне пришли Алексей Тузов и Илья Дмитриев. На самом старте её обсуждения я сказал: ребята, идея хорошая, я готов её поддержать организаци­онно, финансово, только возглавлять клуб я не буду, просто потому что после почти пятнадцати лет общественной ра­боты я эмоционально несколько от неё устал. Но когда мы начали обсуждать детали, когда начали делать первые шаги, я понял, что мы не настолько богаты, чтобы что-то делать плохо. Сегодня Клуб горных охотников руководствуется принципом «Надо делать сразу хорошо и правильно». Ко­роче говоря, так или иначе, и ребята, и те, кто эту идею стал поддерживать, постепенно свыклись с мыслью, что, скорее всего, мне придётся возглавлять на начальном этапе наш новый клуб. Были разные мысли, разные предложения. Было предложение и от Московского клуба «Сафари», чле­ном которого я также являюсь, сделать отдельную секцию, но большинством голосов было принято решение создать отдельную структуру — Клуб горных охотников.

Я был категорически против любой общественной орга­низации или ассоциации, просто зная на практике-сильные и слабые стороны такой формы объединения охотников. В итоге у нас родилась универсальная, а для России — пер­вая такого рода форма объединения. С одной стороны, это у нас такая, можно сказать, социальная сеть под названием «Клуб горных охотников», с другой стороны — это неком­мерческий фонд поддержки горной охоты «Клуб горных охотников».

Если говорить про социальную сеть, то членом нашего клуба может стать каждый человек абсолютно бес­платно, просто зарегистрировавшись на сайте. Мы руко­водствовались, прежде всего, своим богатым опытом. Что нужно охотнику в клубе, формальном или неформальном? Охотнику интересно общаться с подобными себе — людьми, имеющими такие же интересы, получать полезную инфор­мацию, иметь возможность регистрации своих трофе­ев, играть в различные игры под названием «призовые системы» и так далее. И для этого ему абсолютно не обя­зательно платить какие-то взносы, физически при­сутствовать где-либо — для этого вполне достаточно использовать ту же самую интернет-площадку. На се­годняшний день у нас заре­гистрировалось за год более двухсот пятидесяти членов, которые в постоянном ре­жиме получают информа­цию на нашем сайте, реги­стрируют трофеи, выкладывают результаты охотничьих экспедиций. Да, у нас есть члены президиума, которые фор­мируют основную часть бюджета клуба, у нас есть наблюда­тельный совет, есть трофейная комиссия, формулирующая правила, по которым клуб живёт. Мы стараемся идти в ногу со временем и следовать современным клубным тенденци­ям. Ведь мы не первые в мире, кто развивает трофейную и горную охоту. Мы активно взаимодействуем с иными клу­бами (Ovis, Wild Sheep Foundation, Испанским клубом гор­ных охотников), стараемся, чтобы та систематика, которая есть у нас, была интересной и коррелировала с правилами, имеющимися в международных клубах, но, тем не менее, в первую очередь мы стремимся поддерживать наши горные виды, российские. По той систематике, что есть и у нас, и во всём остальном мире, Россия является страной номер один по количеству горных охотничьих животных и количеству трофеев соответственно.

М.К. Какие охоты из горных вам нравятся больше всего?

Э.Б. Я возвращаюсь всегда на Кавказ — с большим удо­вольствием. Порой я приглашаю туда своих друзей. Иногда я сам уже не стреляю: я просто привожу друзей, возвраща­юсь к тем же егерям, с которыми я познакомился когда-то, в те же регионы, в которых уже был, — вновь и вновь охочусь на одни и те же виды и получаю от этого массу удоволь­ствия. Потому что Кавказ, на мой взгляд, это самые труд­ные горы, это самые красивые горы, самые разноплановые горы (горы Дагестана и горы Краснодарского края — это абсолютно разный Кавказ). Поэтому в череде моих путеше­ствий я часто возвращаюсь именно в эту часть нашей не­объятной страны. В Сибири я стараюсь бывать каждый год,

и с удовольствием посетил бы ещё раз горы Алтая. Но в лю­бом случае я стремлюсь посещать новые регионы и добы­вать новые трофеи, поскольку в какой-то момент для меня толчком к такому коллекционированию послужила инфор­мация о клубе Ovis, пожизненным членом которого я яв­ляюсь.
На сегодняшний день, если говорить о системати­ке, принятой в Клубе горных охотников, у меня 36 разных трофеев из списка козеро­гов и 25 или 26 трофеев из списка баранов. Конечно, я с удовольствием хотел бы войти в круг людей, кото­рые смогли добыть макси­мальное количество видов из доступных животных. У нас в клубе была большая дискуссия, и мы приняли решение создать отдельную номинацию фототрофе­ев для животных, охота на которых запрещена. У нас в России это безоаровый козёл на Кавказе, алтайский аргали, путоранский снеж­ный баран, чукотский под­вид снежного барана, обитающий на Чукотском и Анюй- ском нагорье. Ведь охота — это всегда новые впечатления, новые эмоции, новые путешествия, знакомство с новыми людьми. А когда есть возможность получить дополнитель­ные рейтинговые баллы, в том числе и за фототрофей, по­является дополнительный стимул. И даже вне этой системы я не вижу ничего зазорного в том, чтобы поменять ружьё на фоторужьё, поехать, посетить интересный регион и сделать интересный фотоснимок запрещённого к добыче зверя.

Э.Б. В заключение я хочу добавить: современный тренд любого клубного движения — это поддержка различных программ, направленных на сохранение, изучение и сти­мулирование чего-либо. Наш клуб с самого начала взял для себя подобный ориентир. Мы поддерживаем издание правильной литературы (на стол ложатся два увесистых тома Атласа горных копытных мира. — М.К.) — это подарок вашей редакции. Стараемся поддерживать отечественных производителей снаряжения для экспедиций, реализуем совместно с институтом имени Северцова научные проек­ты. Членами нашего клуба собрано свыше 130 генетических материалов диких копытных животных со всего мира, кото­рые оцениваются российскими учёными. Это реальная жи­вая работа по изучению видов и подвидов горных охотни­чьих животных. С удовольствием будем и дальше работать над природоохранными и исследовательскими проектами, которые будут полезны не только охотникам, но и широко­му кругу общественности. И я считаю, что это правильно. Это не дань какой-то моде, вот, дескать, на Западе так дела­ют, и мы так делаем. Это значительный вклад охотников в изучение нашей родной природы и диких животных и по­сильное вложение в охрану окружающего мира. V*