Меньше эсминца но больше катера — охотники за фашистскими подлодками

Накануне Великой Отечественной войны флот Советского Союза пополнился кораблями класса «большой охотник за подводными лодками» (так стали называть противолодочные корабли малого водоизмещения, которые были меньше эсминца, но больше катера). Эти корабли, дополнившие флот малых охотников типа МО (по сути — катеров), предназначались не для дальнего сопровождения основных сил флота, как эсминцы, а для несения патрульной и охранной службы в ближней зоне советских военно-морских баз.

Основой конструкции стал корабль морской пограничной охраны проекта 115, разработанный в КБ Балтийского завода в 1938— 1939 гг. и переработанный в проект 122 КБ в г. Горьком (ЦКБ-51). «Артиллерист» — головной большой охотник завода № 340 — сошел на воду 21 апреля 1940 г., а за ним, в том же году, на том же заводе спустили и второй — «Минер».

Параллельно с постройкой осуществлялась и корректировка проекта в ЦКБ-51 под управлением главного конструктора К. Д. Корнилова. Модифицированный проект 122-А с усиленным вооружением и гидролокационным оборудованием разрабатывался с 1940 г. Наконец, в 1944 г. в ЦКБ-51 была начата разработка модификации 122бис с увеличенным корпусом и более совершенной гидроакустической станцией, но эти корабли вошли в строй уже после войны.

Всего на четырех заводах (ССЗ № 340 «Красный металлист» им. А. М. Горького в Зеленодольске, СМП № 402 в Ленинграде, СЗЛК № 199 в Комсомольске-на-Амуре, ССЗ № 300 «Ленинская кузница» в Киеве) за годы войны заложили 50 больших охотника проектов 122 и 122-А. Поначалу большинство из них получило собственные имена, как корабли более крупных типов, однако под конец войны их всех обозначили буквенно-числовым индексом.

Всего с учетом послевоенных построек с 1939 по 1955 г. было создано 275 боевых кораблей проекта 122 различных модификаций (не считая построенных в Китае). Из них 43 единицы впоследствии передали другим странам: Польше, Индонезии, Кубе, Китаю, Болгарии, Албании, Румынии.

В отличие от малых охотников типа МО-4, основных кораблей флота СССР своего класса, большие морские охотники с водоизмещением более 200 т были значительно крупнее, а также имели не деревянные, а стальные корпуса. Корпус охотников проекта 122 сварной конструкции выполнялся из листов стали толщиной 5, 7 и 10 мм. По длине он разделялся на 10 отсеков девятью водонепроницаемыми переборками. Корабль имел двухъярусную носовую надстройку с мостиком. На борту судна имелся 4-весельный ял, а также четыре резиновые лодки типа ЛГ-12.

В качестве главной энергетической установки использовались три дизельных двигателя 9Д Коломенского завода мощностью по 1100 л. с. каждый. Для подводного наблюдения на кораблях устанавливалась первая отечественная выдвижная гидроакустическая аппаратура типа «Тамир», имелся также шумопеленгатор «Посейдон». Аппаратура общего управления артиллерийским и зенитным огнем отсутствовала Мореходные качества корабля обеспечивали возможность использования всех видов оружия на полной скорости при волнении на море до 4 баллов, безопасное плавание — 6eз ограничения.

Поначалу на корабли проекта 122 планировали установить одну 76,2-мм пушку. Вскоре вооружение главного калибра было усилено: оно состояло из одиночной 85-мм полуавтоматической универсальной артиллерийской установки типа 90-К с броневым щитом и ручной подачей выстрела. Боезапас — 230 выстрелов, расчет — 8 человек. Кроме того, на борту имелись две 37-мм зенитные автоматические одиночные установки 70-К с броневыми щитами. Общий боезапас — 2000 снарядов. В качестве оружия ПВО могли использоваться также три 12,7-мм спаренные установки пулеметов ДШК (один — в носовой части корабля, два — на палубе по бортам). Общий боезапас — 12 000 патронов из расчета 2000 патронов на ствол.

В качестве противолодочного вооружения на борту имелись 2 бомбомета БМБ, реактивная бомбометная установка РБУ, состоявшая из двух станков, 2 бомбосбрасывателя больших глубинных бомб. Боекомплект составлял 30 больших глубинных бомб Б-1 и 32 реактивные малые глубинные бомбы (в перегруз — соответственно 40 и 35 шт.). В боекомплект входили до 18 мин обр. 1926 г., или до 12 мин типа КБ, или до 16 мин обр. 1931 г. На корабле предусматривалась возможность применения буксируемой мины.

Большие охотники проекта 122 состояли на вооружении всех флотов ВМФ СССР: Балтийского, Черноморского, Северного и Тихоокеанского. Правда, работы «по специальности» — поиск и уничтожение подводных лодок противника — им находилось мало. Зато хватало задач по конвоированию транспортов на прибрежных коммуникациях, несения дозорной службы, службы наблюдения и связи, артиллерийской поддержки десантов постановки мин и пр.

Примечательно, что некоторые БМО-122 поначалу входили в состав Каспийской («Артиллерист», «Минер», «Торпедист», «Боцман», «Зенитчик», «Дальномерщик», «Прожекторист», «Наводчик» и «Огнеметчик»), а также Онежской («Марсовый») флотилий. С октября 1943 по август 1944 г. была выполнена уникальная операция по транспортировке шести из них с одного морского театра (Каспийского моря и Онежского озера) на другой (Черное море). Из Астрахани и Вытегры под Сталинград все корабли пришли своим ходом. Здесь на заводе № 264 (Красноармейская верфь) они были погружены на 240-тонные транспортеры и по железной дороге доставлены в Калач-на-Дону и далее на Черное море своим ходом. Эти корабли вошли во второй Варненский дивизион больших охотников Черноморского флота.

Подписывайтесь, ставьте лайки, приходите в нашу группу

Морской охотник, благодаря которому наш ВМФ получил немецкую «Энигму»

Среди моряков корабли этого класса получили название «москитный флот», а еще по обозначению МО (малый охотник) к ним «приклеилась» устойчивая кличка «мошки». Небольшие и маневренные боевые корабли этого типа строились как дешевая противолодочная альтернатива эскадренным миноносцам. Однако, по причине недостаточного количества последних, малым охотникам довелось стать самой многочисленной серией боевых кораблей Советского флота времен Великой Отечественной войны. При этом стоит отметить, что не только стоимость выпуска, но и боевые возможности малого охотника были в разы меньше, чем эсминца.

Класс малых охотников «вырос» из сторожевых катеров советских погранвойск. После некоторой модификации и установки противолодочного вооружения они стали истребителями подводных лодок МО-1 (в некоторых источниках обозначение МО расшифровывается не как «малый», а как «морской охотник»). В 1931 г. появился модифицированный вариант МО-2.

После появления кораблей «промежуточной» серии МО-3 охотник следующей серии МО-4 был разработан в 1936 г. на основе проекта МО-2 группой конструкторов под управлением Л. Л. Ермаша. Как и в случаях с МО-1, МО-2 и МО-3, первоначально катера планировалось строить для морской погранохраны, однако после небольшой модернизации они стали востребованы и в Военно-морском флоте СССР.

Серийное строительство охотников МО было развернуто на Ленинградском заводе НКВД №5. После начала войны с Германией к нему добавились заводы №345 и №640, а также астраханская судоверфь наркомрыбпрома и московская судоверфь наркомречфлота.

В СССР был построен один охотник типа МО-1 (1935 г.), 27 МО-2 (1935-1936 гг.) и 4 МО-3 (1941— 1942 гг.). Самой большой серией строились охотники МО-4: с 1937 по 1943 г. было выпущено 219 единиц. Во флотах, флотилиях и погранвойсках малые охотники действовали под обозначениями МО, ПК (противолодочный катер) и СКА (сторожевой катер).

Дизайн морских охотников типа МО отличался динамичностью обводов корпуса и легкостью форм. Катер имел трехслойную деревянную обшивку (материал корпуса — сосна) с прокладками из перкаля. Девять водонепроницаемых отсеков, а также размещение большинства механизмов ниже ватерлинии делали его удивительно живучим: в боевых отчетах указывается, что катера возвращались на базу иногда даже с оторванным носом. Малый охотник имел хорошую маневренность и достаточную мореходность (до 6 баллов).

В качестве энергетической установки использовались три бензиновых мотора ГАМ-34БС мощностью по 850 л. с. каждый. «Подводный выхлоп» у двигателей уменьшал шум катера — все это было очень важно для внезапных и скрытных действий, особенно ночью.

Для поиска подводных лодок на охотников устанавливали шумопеленгатор «Посейдон», а с 1940 г. — гидроакустическую станцию «Тамир». На МО-4 по сравнению с предыдущими модификациями улучшилась обитаемость: весь экипаж получил спальные места, разместили кают-компанию и камбуз.

Первые малые охотники типа МО-1 получили на вооружение всего 2 пулемета, начиная со следующей модификации МО-2 оно было усилено. Артиллерийское вооружение было представлено двумя универсальными 45-мм полуавтоматическими пушками 21-К (как вариант — 21-КМ со щитом). К тому же на борту имелись две установки 12,7-мм крупнокалиберных пулеметов ДШК. Торпедного вооружения на охотнике не было, однако устанавливалось два бомбосбрасывателя глубинных бомб МБ-1 (боезапас составлял 8 больших и 24 малые глубинные бомбы). Вместо них могло устанавливаться оборудование для постановки и траления мин (трал или параван).

Самым распространенным боевым заданием малых охотников во время Великой Отечественной войны было несение дозорной службы в прибрежных районах морей и на подходах к своим военно-морским базам. Кроме того, они привлекались для охраны кораблей и транспортов на прибрежных коммуникациях, охраны протраленных фарватеров, постановки минных заграждений, эскортирования подводных лодок во время выхода или возвращения их в базы и для охраны морской границы.

Единственное судно ВМФ СССР из классов морской охотник и катер, удостоенное гвардейского звания, — это МО-65 Черноморского флота. 25 марта 1943 г. он, сопровождая транспорт «Ахиллеон», шедший в Туапсе, выдержал многочасовой бой с немецкой авиацией, но не дал поразить транспорт.

Самым результативным охотником Советского флота стал МО-113 Балтийского флота. 26 декабря 1944 г. он потопил германскую подводную лодку U-2342, а 9 января 1945 г. — подводную лодку U-679. А 24 мая 1943 г. морской охотник МО-114 потопил финский торпедный катер «Райю» («Raju»).

Задачи поиска и уничтожения подводных лодок в прибрежных районах очень часто выполнялись охотниками. Так, МО-313 Балтийского флота 30 июля 1944 г. потопил немецкую подводную лодку U-250. Этот ценный трофей был поднят и отбуксирован в Кронштадт. На борту подлодки обнаружили настоящее «сокровище» — шифровальную машину «Энигма» и секретные самонаводящиеся электрические торпеды.

Корабли серии МО понесли тяжелые потери: 64 «мошки», то есть примерно четверть от общего количества выпущенных судов, погибли во время боевых заданий (в основном подорвались на минах, некоторые были потоплены вражеской авиацией или погибли в морских боях с вражескими кораблями).

Подписывайтесь, ставьте лайки, приходите в нашу группу

Эскадренный миноносец «Охотник»

Дубликаты не найдены

какая хитрая жопа)

смысл выкладывать? кто играет и так увидит

Это не «Игра о военно-морских сражениях Первой и Второй мировой войны».

Ну и к чему эта реклама тут?

Капитан Ник Уайлд

Есть ли место человечности на войне? Приказ «Тритон Ноль»

«Если какой-нибудь корабль пожелает оказать помощь экипажу «Лаконии», я не стану атаковать его при условии, если сам не буду атакован с моря или с воздуха. Имею на борту 193 спасённых. 4 градуса 52 минуты южной широты, 11 градусов 26 минут западной долготы.»
— сообщение Германской подводной лодки U-156

К 1942 году вторая мировая война стала по праву называться таковой и охватила весь земной шар. Бои шли не только на суше, но и на море. Германия, надеясь перерезать самые уязвимые части британской обороны, а именно — растянутые по огромным океанским просторам коммуникации, задействовала все имеющиеся у неё возможности. Помимо надводных рейдеров самым большим как по тоннажу, так и по итоговой эффективности Кригсмарине стали подводные лодки. К 1942 году их активность значительно повысилась и счёт потопленных ими кораблей шёл уже на десятки каждый месяц.

Сам принцип военных действий подразумевает уничтожение вооружённых сил и техники врага, однако в некоторых военных всё ещё были сильны традиции воинской чести, и хотя эта величайшая в мировой истории война запомнилась нам невероятной степенью жестокости боевых действий, иногда случались и другие прецеденты.

20 августа 1942 года немецкая подлодка U-156 под командованием Вернера Хартенштайна (нем. Werner Hartenstein) вышла в Атлантику и направилась вдоль западного побережья Африки, направляясь в район Кейптауна для патрулирования и охоты. Днём, 12 сентября, она обнаружила одинокий транспорт под британским флагом и преследовала его до темноты, выбирая удачный момент для атаки. В 22:07 подлодка атаковала его и поразила двумя торпедами. Атакованный транспорт передал сообщение «SSS» — код, означающий «атакован подводной лодкой». Этим транспортом была RMS Laconia («Лакония»).

RMS Laconia, 1921 год

Согласно документам на её борту в этот момент находилось более 2700 человек, в том числе 63 члена экипажа, 80 гражданских, среди которых были женщины и дети, 268 британских военнослужащих, примерно 1800 пленных итальянцев и 103 конвоира-поляка, охраняющих их. После торпедных попаданий судно получило сильный крен, который не давал возможности спустить на воду большую часть спасательных шлюпок, хотя мест в них хватило бы на всех, в том числе и на пленных.

При затоплении корабля значительную часть заключённых бросили в запертых трюмах, однако отсутствие охраны позволило военнопленным выбить иллюминаторы или выбраться через вентиляционные шахты. Одни из выбравшихся итальянцев были застрелены при попытке попасть на шлюпки, другие, по воспоминаниям очевидцев, были заколоты штыками, так как у охраны было мало боеприпасов или же не было вовсе. После того, как судно окончательно ушло под воду, на поверхности воды осталось множество людей. Охрана и экипаж, успевшие погрузиться в шлюпки, выстрелами и холодным оружием отгоняли от них итальянцев. По свидетельствам очевидцев, кровь в воде привлекла множество акул, что только усугубило положение запертых посреди океана людей. Капрал Дино Монте, один из немногих оставшихся в живых итальянцев, вспоминал: «… акулы метались среди нас. Хватали руки, кусали ноги. Другие, более крупные твари, проглатывали целые тела».

6-дюймовые орудия на RMS Laconia . Наличие вооружения на судне делало его законной целью для атаки

Когда « Лакония» скрылась под водой, U-156, которая всё это время наблюдала через перископ за гибелью судна, всплыла на поверхность. У немецких командиров был приказ по возможности захватывать в плен старших офицеров потопленных кораблей. Однако, к своему удивлению, капитан Хартенштайн услышал со стороны выживших итальянскую речь, а значит среди гибнущих людей были союзники его страны. После чего он отдал приказ приступить к спасению всех терпящих бедствие. Уже приступив к спасательной операции, он запросил инструкции у штаба. Стоило понимать, что на подводной лодке просто не было ни места, ни возможности, чтобы оказать помощь всем. И тогда командир немецкой подлодки принял решение запросить помощи у всех, кто сможет его услышать, и вышел на связь на открытой частоте. Текст его сообщения приведён в начале статьи. Приняв сообщение, а также следуя прямому приказу командования, на помощь U-156 одна за другой подошли U-506 и U-507, а также итальянская подлодка Comandante Cappellini. Также главнокомандующий Кригсмарине адмирал Эрих Рёдер обратился к французскому правительству Виши, которое выслало к месту гибели «Лаконии» ещё три надводных корабля.

Спасённые на борту U-156, на заднем плане U-507

15 сентября всех выживших подняли на борт подошедшие суда или же они были усажены на спасательные средства, таким образом, к этому дню в воде уже не оставалось живых людей. 16 сентября U-156, на борту которой в тот момент находилось более ста спасённых, с четырьмя шлюпками на буксире была обнаружена самолётом США B-24 Liberator. При его появлении с подлодки просигналили самолёту с помощью прожектора, сообщив — « Офицер ВВС Великобритании говорит с немецкой подводной лодки, на борту выжившие с «Лаконии»: солдаты, гражданские лица, женщины, дети ». Однако ответа получено не было, спустя некоторое время B-24 улетел, однако ненадолго.

Экипаж самолёта вернулся на свою базу на острове Вознесения и доложил об увиденном командиру базы Роберту Ричардсону III (англ. Robert C. Richardson III). Согласно правилам ведения войны суда под флагом Красного Креста, ведущие спасательные операции, не могли быть подвергнуты атаке. Однако впоследствии Ричардсон утверждал, что не знал того, что подлодка участвует в спасательной операции. Он опасался, что она обстреляет базу на острове, тем самым нарушив критически важный маршрут снабжения. Исходя из этого он приказал экипажу B-24 потопить подводную лодку.

В 12:32 B-24 снова появился над идущей малым ходом U-156 и атаковал её. Неизвестно, видел ли экипаж вывешенный на рубке флаг с Красным Крестом, но тем не менее атаку самолёт не прекратил. Первая бомба взорвалась недалеко от буксируемых шлюпок, убив десятки спасённых и перевернув две из них, сама же лодка отделалась лишь незначительными повреждениями. Капитан Хартенштайн начал срочное погружение, приказав оставшимся на палубе спасённым прыгать в воду. Он нарочно, несмотря на опасность уничтожения лодки, погружался медленно, давая возможность выжившим спастись. B-24 тем временем совершил ещё несколько атак, после чего, израсходовав все свои бомбы, вернулся на базу. По результатам бомбардировки экипаж самолёта был награждён медалями за потопление субмарины, тогда как на самом деле жертвами атаки стали только две шлюпки со спасёнными. U-156 смогла исправить полученные повреждения и вернуться на базу. Перед погружением Хартенштайн посоветовал выжившим оставаться по этим координатам, чтобы их чуть позже подобрали подошедшие корабли французов, однако находившиеся в них люди приняли другое решение. Две спасательные шлюпки решили отправиться в Африку. Одна из них с 68 людьми на борту достигла побережья континента 27 дней спустя — живых в ней было только 16 человек. Другая была спасена британским траулером после 40 дней дрейфа. Только четверо из 52 человек остались в живых.

Стоит отметить, что приказ Ричардсона атаковать подводную лодку под флагом Красного Креста расценивался по международным нормам как военное преступление, однако ни экипаж, получивший такой приказ, ни Ричардсон, отдавший его, не понесли за это никакого наказания.

Роберт Ричардсон III (англ. Robert C. Richardson III), старший офицер на острове Вознесения в 1942 году

Тем временем U-507 и U-506, узнав о том, что U-156 была атакована, получили приказ из штаба высадить всех британцев и поляков на шлюпках, дав им указание оставаться на прежнем месте и ждать подхода надводных кораблей, самим же им следовало уходить. Однако командиры подводных лодок не выполнили этот приказ, продолжая двигаться навстречу французским кораблям в надводном положении. Тем временем к упомянутому B-24 для поиска и потопления подводных лодок присоединилось ещё пять B-25. Они обнаружили и атаковали U-506, на борту которой в этот момент был 151 спасённый, включая девять женщин и детей, однако атаки оказались безуспешными. Тем временем база на острове Вознесения получила сообщение от англичан о том, что в этот район движутся французские суда. Ричардсон предположил, что их целью является атака на остров, и прекратил охоту, отозвав самолёты на базу — готовиться к предполагаемой атаке.

В результате этих событий из 2732 человек, находившихся на борту «Лаконии», выжили 1113, из 1619 погибших 1420 были итальянскими военнопленными.

Этот инцидент имел далекоидущие последствия для всей последующей войны на море с использованием подводных лодок. Узнав о случившемся, командующий подводными силами ВМС Германии Карл Дёниц 17 сентября 1942 года издал приказ, который остался в истории как «Приказ «Лакония» или «Тритон Ноль» (нем. «Laconia-Befehl», англ. «Laconia order»). Эта инструкция запрещала оказывать помощь пассажирам и экипажу потопленных подводной лодкой судов.

1. Запрещается предпринимать любые действия по спасению выживших с потопленных судов, включая подъём людей из воды и передачу их на спасательные шлюпки, возврат в нормальное положение перевёрнутых шлюпок, снабжение выживших провизией и водой. Спасение противоречит основному смыслу военных действий, состоящему в уничтожении судов противника и их команд.
2. Приказы о взятии в плен капитанов и главных механиков остаются в силе.
3. Спасайте выживших только при наличии у них важных для подлодки сведений.
4. Будьте непреклонны. Помните, что враг не заботится о женщинах и детях, когда бомбит германские города.

(нем.
1. Jeglicher Rettungsversuch von Angehörigen versenkter Schiffe, also auch Auffischen von Schwimmenden und Anbordgabe auf Rettungsboote, Aufrichten gekenterter Rettungsboote, Abgabe von Nahrungsmitteln und Wasser, haben zu unterbleiben. Rettung widerspricht den primitivsten Forderungen der Kriegsführung nach Vernichtung feindlicher Schiffe und Besatzungen.
2. Befehle über Mitbringung Kapitäne und Chefingenieure bleiben bestehen.
3. Schiffbrüchige nur retten, falls Aussagen für Boot von Wichtigkeit.
4. Hart sein. Daran denken, daß der Feind bei seinen Bombenangriffen auf deutsche Städte, auf Frauen und Kinder keine Rücksicht nimmt.)

Карл Дёниц (нем. Karl Dönitz), 1943 год

Впоследствии на Нюрнбергском трибунале приказ «Тритон Ноль» британским обвинителем был вменён в вину Дёницу как бесчеловечный, требующий от командиров подводных лодок целенаправленно уничтожать спасающихся членов экипажа и пассажиров. Однако в список деяний, послуживших основой для приговора, он так и не был включён. Считается, что одной из основных причин этого было свидетельство американского командующего тихоокеанским флотом Честера Нимица. На суде в качестве свидетеля он заявил, что США придерживались практики «неограниченной подводной войны» на море с первых дней боевых действий на Тихом океане. Считается, что именно эти показания стали причиной того, что Дёниц по результатам суда был приговорён лишь к 10 годам тюремного заключения.

Адмирал Честер Уильям Нимиц, 1942 год

В заключение стоит отметить, что рыцарские понятия о чести и правилах ведения войн всё больше и больше становились достоянием истории, нежели чем-то применяемым на практике. Во времена Первой мировой войны среди офицеров воюющих стран такое поведение было распространено куда чаще, чем во Второй мировой. С совершенствованием боевой техники и оружия рыцарский подход к ведению боевых действий становился мало применим, а сами боевые столкновения становились всё более кровавыми и безжалостными. Приказ «Тритон Ноль» же остался в истории примером того самого ожесточения войны, который немало повлиял на действия немецких подводников в дальнейшем.

Довоенный рекламный буклет RMS Laconia

Материал подготовлен волонтёрской редакцией WoWS.

Второй шанс «Красного кардинала»: модернизация линкора «Ришелье» в США

С именем герцога де Ришелье связан один из самых блистательных периодов французской истории: укрепление мощи и международного престижа королевства было делом жизни «красного кардинала». Неудивительно, что именно в честь столь амбициозного деятеля получил своё имя мощнейший корабль Франции из когда-либо построенных — линкор Richelieu («Ришелье»). Как и однотипный Jean Bart («Жан Бар»), корабль создавался для борьбы с современными германскими и итальянскими кораблями. И стал логичным развитием своих предшественников — Dunkerque и Strasbourg: больший калибр артиллерии, более толстая броня, но идентичная компоновка орудий главного калибра. Одним словом, прямая родственная связь.

Richelieu в начале войны. Здесь хорошо заметны приборы управления огнем, находящиеся на вершинах мачт

Однако стальному герцогу было отпущено мало времени, чтобы подготовиться к бою. Ведь, когда в июне 1940 года Франция терпела катастрофу, линкор был готов лишь на 90%. Чтобы избежать попадания в руки врага, 18 июня «Ришелье» покинул родной Брест и отправился в Дакар, военно-морскую базу на западной оконечности Африки.

Здесь ему, как и собратьям в Мерс-эль-Кебире, пришлось испытать на себе огонь вчерашних союзников: 8 июля 1940 года подошедшее соединение английских кораблей атаковало французов. Линкор получил серьёзные повреждения от попадания торпеды с британского самолёта Swordfish, а также, возможно, детонации четырёх лежавших на дне глубинных бомб.

Richelieu в Дакаре в сентябре 1940 года

Вскоре после этого кораблю снова довелось поучаствовать в боевых действиях на стороне вишистов, когда 23-25 сентября Дакар попытались взять под контроль верные генералу Де Голлю войска «Свободной Франции». Несмотря на то, что артиллеристы «Ришелье» и береговых батарей добились нескольких попаданий, корабль получил новые повреждения. Следующие два года были для французских моряков сравнительно непримечательны: в это время основной заботой капитана Марзена стало поддержание работоспособности артиллерии корабля, а орудия ПВО лишь несколько раз открывали огонь по неопознанным самолётам.

Ситуация изменилась, когда в рамках операции «Факел» войска Союзников 8 ноября 1942 года начали высадку в Алжире и Марокко. Вступив в диалог с американцами и англичанами, главнокомандующий ВМС правительства Виши адмирал Дарлан перевёл французские морские силы в Западной и Северной Африке под контроль Союзников.

Поскольку «Ришелье» оставался единственным всё ещё боеспособным современным французским линкором, он был первым, кого союзные представители внесли в список подлежащих модернизации кораблей. Однако помимо престижа Франции, который имел значение для Де Голля, британское адмиралтейство выражало и чисто практическую заинтересованность. Несмотря на перелом в войне, морская угроза со стороны стран Оси не была ликвидирована: «Тирпиц» и «Шарнхорст» в Атлантике, а также «Литторио» и «Витторио Венето» в Средиземноморье всё ещё представляли большую опасность. В условиях, когда у Британии оставалось лишь четыре новых дредноута, её потребность во французском корабле была кровной.

Иное мнение было у американских военных, не разделявших общего энтузиазма. И если британцам заокеанские партнёры привыкли оказывать помощь, то делиться передовыми военными технологиями с французами, чей правовой статус был к тому же весьма неопределён, они не горели желанием. Де Голль был не тем человеком, с которым они хотели иметь дело. Как бы то ни было, 30 января 1943 года «Ришелье» отплыл к берегам Америки, а уже 11 февраля он прибыл в Нью-Йорк, пройдя под Бруклинским мостом.

Richelieu в Нью-Йорке. Как можно заметить, для прохода под Бруклинским мостом пришлось демонтировать верхний прибор управления огнём 152-мм орудий вспомогательного калибра

Условия, с которыми столкнулись французские моряки, были для них весьма непривычны: вместо тёплого климата Африки, их встречали снег и морозный туман. Однако реакция американской общественности была прямо противоположной. Можно даже сказать, что прибытие французского линкора было триумфальным. Во всяком случае, обложки нью-йоркских газет пестрели своими кричащими передовицами: « Французский флот снова в бою — “Ришелье” здесь! »

Начались интенсивные работы по модернизации линкора. Казалось, в этом сплаве вековых традиций французского флота и промышленного потенциала Нового Света корабль обретает новую жизнь. В общей сложности 6000 рабочих, поделённых на три смены, трудились 24 часа в сутки в течение пяти месяцев. Рабочих было так много, что экипажу пришлось покинуть линкор и разместиться в бараках на территории верфи.

Прежде всего требовалось произвести общий ремонт корабля. Когда на Бруклинской верфи производили осмотр корпуса, то выяснили, что он находится в целом в приличном состоянии. Во всяком случае, для корабля, который не был в доке с июня 1940 года, самым серьёзным делом было устранение повреждений вследствие торпедного попадания: броневые листы пришлось заменить на пространстве протяженностью 34 метра. Также выяснилось, что внутренний гребной вал по правому борту погнут настолько, что восстановить его невозможно, и требуется произвести замену на новый. Надо сказать, что в течение пребывания в США тщательной проверке были подвергнуты все механизмы и электроника: повреждённые или износившиеся элементы ремонтировались или заменялись.

Повреждёнными были и три орудия второй башни главного калибра, что стало большой сложностью. Дело в том, что орудий такого калибра на флоте США просто не было. Поэтому пришлось позаимствовать их у «младшего брата» — снять недостающие пушки с линкора «Жан Бар». Причём снарядов в достаточном количестве тоже не было, но их производство американская Crucible Steel Company смогла наладить без значительных трудностей. Что же до орудий вспомогательного калибра, то с ними проблем было уже гораздо меньше: они были схожи со 152-мм пушками, стоящими на вооружении американских лёгких крейсеров. Так что их американцы просто снабдили своими снарядами.

Richelieu после модернизации в 1943 году. На плане заметны девять установок Oerlikon на крыше бывшего авиационного ангара и четыре установки Bofors на корме, где раньше были краны для самолётов

Кардинальным изменениям подверглась система ПВО «Ришелье». Из оригинального вооружения высоко оценены были лишь 100-мм орудия в спаренных установках, которые и были сохранены. Всё остальное было заменено на уже тогда отлично зарекомендовавшие себя 20-мм зенитные автоматы Oerlikon («Эрликон») и 40-мм установки Bofors («Бофорс») . Линкор был ими буквально усыпан. Одних только «Бофорсов» на корабль поставили 14 счетверённых установок: две по бортам у второй башни главного калибра, восемь на надстройках и четыре в кормовой части. Вместе с упомянутыми «Эрликонами» общее число зенитных стволов калибра 20 и 40 мм на борту довели до 106 штук. Размещение столь солидного количества орудий ПВО стало возможным благодаря демонтажу оборудования, признанного не соответствующим современным военным реалиям. Так, ещё в Дакаре с корабля были сняты катапульта и краны для гидросамолётов. Американцы же пошли ещё дальше, срезав часть авиационного ангара.

Однако гладким было далеко не всё. Как было сказано выше, передовыми технологиями американцы не очень хотели делиться. В итоге на «Ришелье» были установлены достаточно слабые радары, которые могли обнаруживать надводные цели на расстоянии 22 км, а воздушные — до 68 км. Это скорее соответствовало возможностям эсминца. Получалось, что «Ришелье» вполне мог бороться с воздушными целями, но в деле их заблаговременного обнаружения в будущем он был сильно зависим от британских сил. Радар для орудий главного калибра американцы и вовсе отказались ставить, и он был установлен британцами лишь в 1944 году.

Пока шли работы по модернизации корабля, моряки знакомились с местной жизнью. Французы были по-настоящему впечатлены увиденным: американский уровень жизни и экономический потенциал поражали их. Впрочем, и местные жители относились к гостям с известной симпатией. Так, среди американских семей проявлением особого шика считалось иметь «своего» французского моряка, которого всегда с нескрываемым удовольствием приглашали на вечеринки и пикники. Можно догадаться, что с этой ролью юноши из-за океана справлялись с большой охотой. В это время для экипажа даже работало еженедельное издание — Gazette de Richelieu.

Необходимо сказать, что без трудностей политического характера тоже не обошлось. Если отношения с американскими моряками были в целом весьма дружескими, то с матросами британских кораблей нередко происходили конфликты: слишком живы были ещё воспоминания об уничтожении французского флота британцами в Мерс-эль-Кебире. Также в какой-то момент участились случаи «дезертирства» французов, но не с целью избежать участия в боевые действиях. Скорее наоборот: моряки с «Ришелье», желая как можно скорее присоединиться к своим товарищам, пытались достичь Канады, а оттуда добраться до расквартированных в Англии ВМС «Сражающейся Франции». Можно ли назвать это дезертирством — вопрос. Однако в скором времени эти попытки были пресечены во избежание утечки членов экипажа линкора.

Сентябрь 1943 года. На этом фото можно увидеть установленные сразу за волнорезом 20-мм зенитные орудия Oerlikon

Как бы то ни было, поздним летом 1943 года модернизация «Ришелье» была в целом завершена. Наступил период испытаний, выпавших на август и сентябрь. В ходе этих испытаний 25 сентября линкор смог развить на форсаже скорость в 31,5 узла, что было весьма удивительно, учитывая возросшее до 47 728 тонн полное водоизмещение. Командование осталось довольно проделанной работой. Впереди было плавание к берегам Европы, операции против японцев в Индийском океане и возвращение домой. Спустя почти три года после вынужденного ухода от родных берегов французский стальной исполин получил новую жизнь, а главное — второй шанс вступить в бой и показать всему миру доблесть моряков, рассекающих волны под трёхцветным флагом с лотарингским крестом.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией WoWS.