Рыбалка на Вятке

6 минут Автор: Андрей Горячев 1834

Река Вятка — один из крупнейших притоков Камы. Наиболее интересные для ужения места находятся на территории Кировской области. На этом участке можно успешно половить как мирную, так и хищную рыбу.

Видовой состав ихтиофауны

Рыбалка на Вятке может порадовать удильщика самыми разнообразными трофеями. Верховья реки богаты следующими видами представителей ихтиофауны:

У истоков этих рыб обычно ловят на болонскую удочку, которая оптимально подходит для ужения на умеренном течении. На среднем и нижнем участке реки ихтиофауна более разнообразна. Кроме перечисленных видов, здесь также встречаются:
щука;

В долине реки располагается огромное количество небольших озёр и стариц, в которых обитают:

• толстолобик;
• золотой карась;
• краснопёрка;
• белый амур.

В небольших пойменных озёрах, как правило, рыбачат на классическую маховую удочку с глухой оснасткой. Местные удильщики часто используют снасть под названием «резинка», которая также оказывается весьма эффективной в условиях стоячей воды.

Сезонные особенности ловли

Специфика ловли на реке Вятка во многом определяется сезонными особенностями. В зависимости от того, в какой период года удильщик оказался на водоёме, следует подбирать соответствующие снасти и ориентироваться на конкретные виды рыбы.

Весна

Весна — наиболее благоприятное время для ужения мирных видов. В этот период добычей рыбаков обычно становятся:

Большинство удильщиков применяет для ловли болонскую удочку. Так как весной уровень воды в реке высокий и течение довольно сильное, грузоподъёмность поплавка должна составлять не менее 7 г. В это время наиболее эффективной оказывается оснастка под названием «буксирчик» позволяющая осуществить медленную проводку у самого дна.

В условиях сильного течения предпочтение следует отдавать такой наживке, как опарыш, которая очень хорошо держится на крючке. Весной рыба активно перемещается по водоёму, однако задержать её на точке можно с помощью качественной прикормки. В состав смеси обязательно нужно включать тяжёлый грунт, препятствующий её быстрому размыванию. Добавление животных компонентов также повысит результативность ловли.

В середине июня заканчивается запрет на ловлю спиннингом и на реке появляются многочисленные поклонники ужения хищной рыбы. На различные искусственные приманки попадаются:

Летом вятскую щуку редко можно встретить на основном русле. Хищница предпочитает стоять в заливах или уходит в многочисленные старицы и озёра, соединённые с рекой.

Здесь её ловят на следующие типы приманок:

• воблеры;
• вращающиеся и колеблющиеся блёсны;
• «резину» на лёгкой джиг-головке весом до 5 г;
• разнообразные топвотеры.

Для ужения лучше выбирать ранние утренние часы. Хищница проявляет повышенную активность в пасмурную, дождливую погоду.

Судака и берша ловят преимущественно джиговыми приманками на глубинах от 5 до 10 м. Исключением являются ночные часы, когда эти виды хищников подходят охотиться к берегу. В тёмное время суток для их поимки используют небольшие плавающие воблеры типа «шэд» с заглублением до 1 м.

Окуня на Вятке довольно много. В речных заливах и старицах, на «вертушки» и мелкие воблеры, можно без особого труда наловить «полосатиков» весом до 200 г. Более крупные особи держаться на основном русле и охотнее берут джиговые приманки, преподнесённые в придонных слоях воды ступенчатой проводкой.

На утренней и вечерней зорях высока вероятность поимки сома. «Усатого» ловят как спиннингом на джиговые приманки, так и на квок. Ужение ведётся на самых глубоких местах. Средний вес клюющих хищников составляет около 15 кг.

Ловля мирной рыбы в летнее время также не заканчивается. В старицах и пойменных озёрах хорошо клюют:

На основном русле Вятки регулярно попадаются крупный лещ и сазан. Для их поимки применяют фидерные или классические донные снасти.

Осень

Осенняя ловля на Вятке может порадовать поклёвками трофейного хищника. В сентябре на приманки спиннингистов всё чаще начинает попадаться крупный окунь, который в это время собирается в большие стаи и проявляет повышенную пищевую активность.

Однако, настоящий жор хищника начинается на Вятке в октябре. Ближе к середине осени щука покидает места своих летних стоянок и выходит на основное русло. Здесь она начинает жадно атаковать крупные джиговые приманки:

Осенью хищница питается практически весь световой день. В этот период нередко случаются поимки особей весом свыше 10 кг.

Октябрь — лучшее время для ужения на Вятке судака. «Клыкастый» активно перемещается по водоёму и не отказывается от предложенной ему, искусственной приманки. Поклёвки обычно происходят на глубине от 5 до 10 м. Вместе с этим хищником на крючки спиннингистов часто попадаются берш и сом.

Зимой рыбалка на Вятке также бывает очень результативной. Среди мирных рыб в это время года наибольшую активность проявляют лещ и плотва.

Леща ловят ближе к основному руслу реки, где присутствует заметное течение. Для его поимки используют подлёдный вариант фидера, а также снасти под названием «коромысло» и «вертолёт». Для привлечения рыбы в точку ловли выше просверленной лунки устанавливают стационарную кормушку большого объёма, забитую панировочными сухарями и различными варёными крупами. В качестве насадки обычно используют навозного червя. Ужение ведётся на глубине около 8 м.

Некрупного окуня всегда можно поймать в прибрежной зоне на мелкий балансир или вертикальную блесну. Крупного «полосатого» нужно искать на глубине 4–6 м. Он предпочитает стоять:

• возле ям;
• около подводных возвышенностей;
• на закоряженных участках.

Для охоты за трофейным окунем лучше подойдут средних размеров ратлины (вибы). Поиск крупного хищника лучше вести компанией.

Вятскую щуку можно поймать на жерлицы в больших заливах и старицах. Снасти нужно устанавливать недалеко от берега на глубине 2–3 м.

Зимняя ловля на Вятке судака также бывает весьма интересной и результативной. Залогом успеха является постоянный поиск активного хищника и хорошее знание донного рельефа водоёма. Самыми рабочими приманками считаются балансиры длиной 7-9 см и узкотелые вертикальные блёсны серебристого цвета.

Перспективные судачьи ямы находятся как напротив самого города Кирова, так и в его окрестностях. Интересные места для рыбалки на «клыкастого» в Татарстане располагаются на 17 км ниже города Мамадыш. На этом участке Вятка сливается с Камой, образуя сложный донный рельеф, на котором любит держаться хищник.

Если удильщик сумел правильно подобрать снасти и учёл сезонные особенности ловли, то река Вятка обязательно наградит его завидными трофеями.

Река Молома – Кировская область (сплав, рыбалка)

Мол́ома — река в Вологодской и Кировской областях России, правый приток Вятки (бассейн Волги).

(река Молома — Вятский край)

В закате вёдренном купаясь, благоухает десный брег,

И, низким солнцем освещаясь, кустится в ложинках просек.

Лучистым сполохом играя, Бор предстает богатырём,

Кора, сосновая, рдяная, горит слоённым янтарём.

В струистом зеркале протоки легли лучинки-древеса.

Небес пылающих упёки каймят поёмные леса.

Калёной медью полужённа под яром тихая вода –

Течёт к излучине томлённой розово-синяя руда.

Река под левым бережочком сиреневеет в глубину,

И лёгким сумраком-платочком влечёт плескучую волну.

Вечерней терпкой синевою пропитан в лыве вербнячок.

Непостижимой тишиною речной охвачен уголок.

Длина 419 км, площадь бассейна 12,7 тыс. км².

Исток Моломы находится на границе Кировской и Вологодской областей Российской Федерации.

Река протекает по территории Опаринского, Даровского и Котельничского районов Кировской области. На ряде участков служит границей Даровского района с Мурашинским районом, Орловским районом, Котельнического района с Орловским. Река имеет направление с севера на юг, впадает в Вятку в 10 км выше города Котельнич, падение реки от истока до устья — примерно 80 м.

Название

Река Молома ранее называлась — Молога. Такая река есть на границе Новгородской и Тверской земель. Иное окончание (МА) не должно смущать, так как оно местного вятско-пермского происхождения и означает «река» (ср. Лекма). В новгородском говоре — река Молома наверняка называлась Молога, что значит «Малая» (в отличие от Вятки — Великой реки). На иностранных картах в устье Моломы есть город «Молома», южнее указан Котельнич. (Например, на карте Фредерика де Вита 1670г.; сведения о географии России доходили в Европу с опозданием, поэтому ситуация относится к более раннему времени – 15-16 в.) Это, несомненно, Новгородское поселение – город Вятка-Нукрат 14-15 веков.

Притоки

Основные притоки (место впадения от устья):

Маромица (334 км),

Шубрюг (154 км) — левые;

Паломица (359 км),

Волманга (305 км),

Вонданка (179 км),

Ночная Черняница (31 км) — правые.

Характеристика

Площадь бассейна 12 700 км²

Бассейн Каспийское море

Бассейн рек Вятка, Кама, Волга

Расход воды 47,7 м³/с (в 196 км от устья)

Исток Северные Увалы

Устье река Вятка (544 км от устья)

· Местоположение д. Ковровы (Котельничский район Кировской области)

· Координаты: 58°20′10″ с. ш. 48°27′41″ в. д. / 58.336111° с. ш. 48.461389° в. д. (G) (O) (Я)

Государственный водный реестр

Код водного объекта 10010300312111100034976

Тип водного объекта Река

Местоположение 544 км по пр. берегу р. Вятка

Бассейновый округ Камский бассейновый округ (10)

Речной бассейн Кама (1)

Речной подбассейн Вятка (3)

Водохозяйственный участок Вятка от г. Вятка до г. Котельнич (3)

Длина водотока 419 км

Водосборная площадь 12700 км²

Код по гидрологической изученности 111103497

Номер тома по ГИ 11

Объект входит в перечень водных путей РФ

пос.Суборь — устье (р.Вятка): 204 км

Гидрология

Средний расход воды у деревни Щетиненки 79,1 м³/с.

Ледостав с начала ноября до апреля. Половодье в апреле — июне (51 день, 64 % годового стока). Беря начало на севере Северных Увалов, Молома пересекает их в широкой долине. В верхнем и среднем течении ширина долины реки незначительна, в нижнем — увеличивается до 5—10 км.

Левобережная пойма в низовьях занята обширными лугами реки Вятки. В этом участке пойма реки нуждается в осушительной мелиорации. Молома протекает в постоянном устойчивом русле с малоразмытыми берегами, покрытыми кустарниками и лесом. В бассейне реки — свыше 100 малых озёр. Питание преимущественно снеговое.

Русло Моломы не очень извилистое, его ширина в межень — от 30—50 до 100 м, глубина на перекатах — не более 0,5 м. Судоходство возможно только в паводковый период — весной и осенью, на 302 км от устья.

Наиболее крупные населённые пункты, стоящие на Моломе: сёла Молома, Окатьево, Спасское, Курино, Юрьево. Ближе к устью, реку пересекает федеральная автомобильная дорога А119 «Вятка».

Городов на берегах Моломы не расположено, поэтому вода в реке относительно чистая. Молома является объектом водного туризма.

Историческое значение реки заключается в том, что через неё первые русские поселенцы в XI веке приходили достигали берегов Вятки. Маршрут проходил по рекам Северная Двина — Юг — Молома — Вятка.

Долина реки в верхнем и среднем течении имеет ширину от одного до трёх километров, а в нижнем — до 5-10 км. В верхнем течении долина представляет со бой сглаженную равнину, сложенную осадочными породами палеозойского и мезозойского возраста. Основные почвообразующие породы — безвалунные и валунные суглинки, пески, супеси. Распространены верховые болота. В нижнем течении долина представляет собой обширную волнистую низину, у которой склоны сливаются с прилегающей местностью.

Пойма в верхнем течении низкая, шириной не более 0,5 км, двухсторонняя. Заросла лесом и кустарником. В нижнем течении она расширяется до 1,5 км: левобережная пойма становится открытой луговой, заболоченной, а правобережная — более сухой, покрытой лесом.

Берега крутые. Течение реки спокойное, скорость течения в межень 0,15-0,20 м/с, весной -до 1,0 м/сек.

В Моломе и её притоках обычны виды рыб:

лещ, язь, щука, окунь, плотва, густера, елец, уклея, пескарь, ёрш. Более редки стерлядь, судак, голавль, краснопёрка, налим, жерех, синец, чехонь, бычок-подкаменщик.

В верхнем и среднем течении многочисленным является речной гольян, обычны щиповка и голец. Подуст в последние годы стал очень редким. В пойменных водоёмах высока численность серебряного и золотого карасей, обычен линь, встречается вьюн. В некоторых притоках обитает хариус.

Сплав по рекам Кузюг, Моломе и Вятке

Протяженность — 370 км. Число ходовых дней — 15. Сезонность — июнь — август. Категория сложности — I (схема 78).

Маршрут проходит по Кировской области. Кузюг, левый приток Моломы,- тихая лесная извилистая речка. В верховье она так узка, что вершины деревьев с обоих берегов образуют зеленый тоннель.

Берега невысокие, покрыты густым лесом, богатым ягодами и грибами. Ниже берега повышаются, становятся холмистыми. На реке деревень нет, но об их присутствии напоминают язы, перегораживающие русло. Язы и завалы от упавших в реку деревьев — наиболее трудоемкие препятствия на пути. Кроме них предстоят два обноса плотин мельниц. Перед плотинами ширина реки возрастает до 30 м, а в среднем она не более 15 м. На всем протяжении реки хорошая рыбалка.

Подъезд к началу маршрута — от разъезда Безбожник железнодорожной линии Киров- Котлас (3 км на рабочем поезде) или от разъезда Рогозино (до реки около 4 км). В поселке достать подводу, чтобы подвезти багаж к хутору, на берегу реки Кузюг. Путь по реке до устья составляет 100-110 км.

Ниже маршрут проходит по крупному правому притоку Вятки — Моломе, берущей начало из Кайских болот на северо-западе Кировской области. Длина реки 357 км, ширина в месте впадения Кузюга 50-70 м, к устью 100-110 м. На высоком правом берегу ряд деревень, более низкий левый берег покрыт лесом. Дно реки песчаное; в низовьях встречаются мели и перекаты. По Моломе проводится лесосплав, и в русле попадаются топляки.

Чем ближе к устью, тем берега выше (особенно правый), а русло шире. При впадении в Вятку река распадается на рукава. Перед устьем может встретиться запань. На участке от впадения Моломы до Котельнича, где маршрут заканчивается (10 км), Вятка течет а высоких глинистых берегах красноватого цвети. Река судоходна, на ней установлены знаки речной обстановки.

Районный центр Котельнич расположен на правом берегу Вятки, в котловине, прорезанной оврагами. Город старинный (упоминается в летописи за 1143 год). Рекомендуется поселить краеведческий музей, городище начала XIV века, обелиск воинам Великой Отечественной войны и дом, в котором в 1888 году (жил один из первых революционеров-марксистов в России Н. Е. Федосеев.

Готовясь к походу, следует запросить по адресу: Кировская область, Котельничский район, сельсовет Юрьево — о наличии и сроках окончания сплава и местах установки запаней. Лучшее время для путешествия по этому краю — август: почти исчезает гнус, много ягод и грибов.

По Моломе на плоту

Желание пройти на плоту по всей Моломе от верховья до устья, то есть до впадения ее в Вятку пятью километрами выше Котельнича, родилось еще в конце 1987 года. По скромному, оставшемуся с детства, опыту участия в водных походах 320 километров будущего маршрута казались расстоянием уж если не огромным, то достаточно приличным. Трудно было представить поточнее и расход времени в пути, а отсюда объем продуктов, учесть множество прочих, пусть и самых необходимых, но все-таки жизненно важных для такой экспедиции требований. А потому решили не спешить, а сделать «пробный заплыв».

Поскольку «заплыв» предполагался тренировочным, с судном решили не мудрить, а сделать обычный деревянный плот из бревен, знакомый мне еще с детства и обкатанный неоднократно на Лузе.

В те годы объединение «Нижневятлесосплав», управление которого располагалось в Котельниче, было на пике своей экономики. По Моломе сплавляли ежегодно сотни тысяч кубометров древесины, заготовленной в северной тайге. А поскольку люди мы законопослушные, то обратились к одному из руководителей объединения с просьбой выделить нам для плота пять сухих бревен и подвезти их на песчанную отмель напротив поселка лесозаготовителей Бечево, что на юге Даровского района. Оттуда до Котельнича, судя по карте, было километров 120 по воде, и для пробы этого было вполне достаточно.

Пришло лето, и дня за два до назначенной даты выезда, я съездил в Бечево на автобусе и машине, предоставленной по такому случаю коллегами-журналистами Даровской районной газеты «Слава труду», увез два мешка — с продуктами и такелажем. Сухие шестиметровые бревна для плота уже лежали у понтонного моста на правом берегу Моломы, и, вернувшись домой, я поблагодарил того руководителя объединения за участие в осуществлении нашего предприятия.

Первые уроки

Главная цель того похода была — овладеть основами речной навигации, навыками управления плотом в условиях равнинной реки, отдохнуть, порыбачить. Что касается второго — рыбалки и отдыха, то всего этого было предостаточно. Река несет вас вместе с судном, и можно сколько угодно любоваться берегами, загорать, купаться, удить рыбу, хоть прямо с плота. В этом смысле из этих десяти дней на маршруте больше всех рыбацкая удача улыбалась самому молодому из нас — сыну Саше. В первый же вечер при заходе на стоянку он поймал на спинниг полуторакилограммового красавца-судака, а несколькими днями позже, когда шли между Спасским и Курино, вечером, на широком мелком плесе он же взял на блесну уже четырехкилограммовую щуку, которую с трудом вывел и которую пришлось с большим трудом доставать из воды с помощью подсачка.

А еще запомнилась ночь, когда проходили границу между Даровским и Котельничским районами и невозможно было уснуть от оглушительных пугающих буханий хвостами-плавниками местных «жителей» — бобров. Видно жить им тут, на самом юге Даровского и на самом севере Котельничского районов, в десятках километров от ближайшего жилья спокойно и вольготно. Вот и расплодились.

А я все десять дней путешествия наблюдал за тем, как ведет себя такое бревенчатое судно на реке? Как работают греби и подгребицы? Как «стоят вахту» члены экипажа и что им не нравится в управлении плотом? Что не нравится мне, когда на греби сам? И все это изучал — не то слово внимательно,- а прямо-таки въедливо и постоянно спрашивал о том, «что в нашем судне плохо» у Алексея и у Саши, и записывал «домашние задания» на осень и зиму, чтобы учесть все минусы конструкции и техники управления судном в будущем — большом походе уже по всей Моломе.

На большую воду

Ко второму, основному походу уже по всей Моломе, стали готовиться прямо с осени 1988 года. Засел за изучение блокнотных записей с теми самыми «домашними заданиями». Технических минусов «набрали» много, и несколько месяцев ушло на разработку новой конструкции судна и такелажа. Самое главное, — решено было раз и навсегда отказаться от бревен как элементов плавучести: тяжелы, намокают, малодоступны в добывании — нужно иметь что-то свое и транспортабельное. Тяжелы и неотцентрованы, а потому очень неудобны в работе были греби, а уключины их вообще не выдерживали никакой критики. Требовала замены на более совершенную и надежную конструкция подгребиц.

С кучей этих и многих других вопросов обратился к скудной тогда литературе по водному туризму, — и образ будущего судна постепенно родился. В будущем году решили плыть на. автомобильных камерах, лопасти для гребей сделать из толстой, тщательно пропитанной олифой и окрашенной фанеры, а подгребицы использовать так называемые «горьковские», разработанные и впервые примененные на плотах туристами-водниками из Горьковской области.

Главная проблема была с автокамерами. Их, по нашим представлениям, нужно было 16, а с запасом на ремонт — 18. Стал добывать, и всю осень и зиму искал их по знакомым в разных организациях Котельнича. К весне нужное количество их было собрано. Но не все целые, и пришлось купить ручной вулканизатор и осваивать опыт вулканизации камер, который мог пригодиться в походе.

Жаркие дни на верфи

Пришло лето восемьдесят девятого, и ситуация вынудила повторить прошлогодний опыт предварительной заброски такелажа. Надо сказать, что водники вообще самые «нагруженные» туристы, поскольку, в отличие, скажем, от пеших вместе с обычными своими вещмешками тащат с собой еще и судно. Нынче груза у нас было неподъемно, и за два дня до начала похода я на электричке, а потом на поезде Киров-Котлас увез в Опарино и устроил там в камере хранения на вокзале все 18 автокамер. До сих пор с дрожь вспоминаю, как я смог это сделать один, ведь вес каждой под десяток килограммов. Но — охота пуще неволи.

Через два дня мы уже «налегке», но все равно нагруженные, как верблюды, отправились в большой поход по всей Моломе. В составе экипажа произошли изменения. На маршрут вышли, кроме меня и моего сына Саши, работавший в те годы заместителем редактора Яранской районной газеты «Отечество» Владимир Сырчин и его сын Андрей, окончивший тогда, как и мой в прошлом году, восемь классов школы. Приехав в Опарино, загрузились со всем своим огромным скарбом в «Рафик»-автоклуб районного управления культуры, и молодой водитель, имени которого сейчас, к сожалению, не помню, увез нас за 43 километра по лежневкам к деревне Нижняя Волманга. Когда он ранним, но уже жарким летним утром высадил нас у моста через Молому и уехал, мы. пришли в ужас: в знойном воздухе стоял мощный звон от комаров и гул от вьющихся вокруг паутов, которые тут же стали жрать нас поедом.

Никогда в своей жизни до и после тех двух дней здесь, в верховьях Моломы, меня так нещадно и просто-таки насмерть, до отчаяния и едва ли не до слез, не заедали пауты. Казалось, они не просто жалят, а рвут с мясом кожу на шее, лице, ногах и руках, которые все время были заняты. Инструментами, горбылем, который таскали из огромной горы древесных отходов, оставшейся здесь от большой пилорамы. А еще оба дня нещадно палило солнце, от которого на верфи — небольшой песчанной косе на крутом повороте реки, — на которой строили судно, некуда было деться, и уже в перввй день к вечеру меня хватил солнечный удар — опять же первый и последний пока раз в жизни.

К концу второго дня плот был готов. Он состоял из 16 камер, собранных в 8 секций по 2, с «горьковскими» подгребицами, в «зубах» которых удобно и прочно лежали новые аккуратные груби с желтыми фанерными лопастями. Секции с камерами покрывал настил, на котором была установлена мачта с двумя флагами с гербами Котельнича и Яранска. В центре плота установили палатку. Получился настоящий плавучий дом отдыха, в котором, а точнее на котором нам предстояло плыть до Котельнича. Как потом оказалось, на это ушло 22 дня. Это были три недели радостных открытий и приключений.

На перекатах

Кто не бывал в верховьях Моломы, тот не знает нашей прекрасной реки. Представьте себе глухую тайгу, где на десятки километров кругом ничто не напоминает о существовании человека. Справа и слева прямо к воде высокими ярусами подступает лесная марь с непролазным кустарником и завалами. В воздухе — звон от комаров, о которых без мази нет спасения. И только река, минуя спокойный плес, стремится в узкой теснине, несет свои быстрые струи над камнями, поросшими длинными зелеными, желтыми, белыми водорослями, то ударяя в отвесный берег, то выносясь на черноту омута, чтобы через десяток метров вновь забурлить, засиять на солнце среди камней и сукастых топляков.

В такие минуты стоять на греби истинное наслаждение. Ведь нужно провести свое судно по этим стремительным петлям. В прозрачной до дна воде видно, как под тобой и прямо на тебя летят камни, сучья, коряги. И нужна молниеносная реакция да и просто физическая сила, чтобы не только быстро, но и грамотно орудовать гребью. Забываешь обо всем. Секундное отвлечение может дорого стоить — по меньшей мере малоприятного купания, — а потому выкладываешься.

Впрочем ни на каменистых в верховьях, ни на песчанных ниже перекатах ничего непредвиденного не произошло. От самого устья притока Волманги, где строили плот, почти до села Красного уже в Даровском районе, где участки посложнее, чем ниже, прошли благополучно. Хотя в некоторых местах прежде чем выйти с плеса на стрежь, приходилось причаливать и с берега выбирать из многочисленных рукавов самый подходящий. Случались и ошибки и «зевки», и тогда хрустели по камням камеры, ломались, уткнувшись в валуны, гре5и. Но это только бодрило экипаж, приносило счастливые, хотя и хлопотные минуты борьбы за выживание и спортивного азарта.

Чем ближе к устью, тем спокойнее Молома. Больше становится мелей, более внимательно уже надо следить за фарватером и струей. Однако высокая посадка — 15 — 20 сантиметров — давала возможность плоту пройти почти везде.

МОСТЫ

О мостах стоит сказать отдельно, поскольку они для туриста-водника хуже всяких порогов, что новые, что старые. На Моломе мы хлебнули с ними лиха, потому что, как войдешь сверху в Даровской район, так и начинаются лесозаготовительные и сплавные участки, у которых в то лето было семь новых мостов, не считая нескольких деревянных. Эти семь мостов не свайные и не на быках, а понтонные — из нескольких десятков длинных сварных «бочек» каждый, а поскольку наш плот из-за его тяжести был непереносным, приходилось причаливать, выгружать на берег вещи, разбирать его на секции и крупные части и где проплавлять их меж понтонов по воде, а где перетаскивать по берегу. Ниже моста — снова собирать.

Работа эта не столько утомительная физически, сколько нудная и ничего кроме дополнительной физподготовки туристу не приносит и сильно оттягивает время. На каждый мост уходило в среднем 6 часов, — почти целый день. И по походной «бухгалтерии» получилось, что мы из 22 дней на маршруте 7 потратили только на мосты — целую неделю из трех походных — очень расточительно. Несколькими годами позднее, когда стали ходить на катамаранах, таких проблем с мостами почти не стало, поскольку, если даже «непроход», всегда легко можно обнести.

Но больше мне запомнился первый наплавной мост на другой день с начала маршрута, — у деревни Волманги. Представьте две ровные доски-пятидесятки шириной сантиметров по 25 каждая, сбитые скобами рядом вдоль. И лежит такая «плеть», 50-сантиметровая в ширину и двадцатиметровая в длину, меж берегами, на воде. По ней и пешему-то с непривычки переходить реку страшно. Причалили выше и начали думать, что теперь нам делать и как «штурмовать» этот мост. Смотрим, — вылетает с лугов на правый берег мотоциклист-подросток на «Минском» и на полном году да разогнавшись со взгорка. перелетает Молому по деревянной этой «ниточке», будто по проспекту, только скобы сгрохотали. Мы рты поразевали, а он уж упылил в сторону Волманги.

Класс филигранности! Видно шмыгает через реку вот так постоянно и опыт имеет.

Я еще расскажу о трудностях с мостами в путевых очерках далее.

Двенадцатая — блесна

Было еще очень рано, половина четвертого утра, когда я проснулся от бормотания и возни у палатки. Оказалось, что это дежуривший в эту ночь Володя Сырчин борется с только что пойманной четырехкилограммовой щукой. Она была на удивление короткой и толстой, и мы уже вдвоем укоротили рыбину. А через несколько часов на живописной песчаной косе сварганили из нее отличную уху, наваристую, жирную. Начинался дождь, но никто не хотел расставаться со своец чашкой и толстым белым звеном щучьей порции.

Рыбачил в походе весь экипаж, и без ухи обходился редкий день. И улов был в основном щучий. Помню вторую четырехкилограммовую щуку и вторую, но поменьше, жировавших после нереста. В желудке у одной насчитал десять рыбок, одиннадцатой была роковая блесна. У второй в желудке рыбок было тоже десять, одиннадцатая торчала в пасти, еще незаглоченная, а блесна было уже двенадцатой.

В день рыбака, 9 июля, с раннего утра все активно спиннинговали. Блесны летали направо и налево, но первому фортуна улыбнулась Володе: поймал щуку на кило с лишним. Становилось жарко, и перед причаливанием бросили греби и прилегли позагорать. Смотрим, на правом берегу рыбаки. Поздоровались с ними, поздравили с праздником, спросили, естественно, как клев. Оказывается, в рыбацкий праздник по закону подлости клева у них не было вообще. Тогда мы похвастались, что у нас есть щука, и показали Володин трофей. С берега заметили, что, мол, тоже не густо.

— Ах, «не густо»? Без проблем! Сейчас будет вторая! — воскликнул неожиданно мой Саня, взял спиннинг, размахнулся красиво (к тому времени спиннинговать научились все и блесны укладывали «в пятачок»), гляжу — блесна и груз, плавно оборачиваясь в траектории, летят к левому берегу, в место меж двух кочечек, красивых и густо заросших травой. Ну, думаю, молодец Саня, — сейчас блесну меж кочечек «уложит». И только бы ей коснуться воды, мгновением даже раньше, на подлете, вдруг из-под кочек. в вейере брызг вылетает щука и «берет» блесну «в лет». Саня спокойно вываживает щуку и показывает рыбакам. Те, конечно, — в полном отпаде и умолкают в рыбацкой ревности. Праздничный завтрак удался, а счастливчики получили увеличенные праздничные порции печенья и по кружке яблочного сока.

Подобный случай с этой второй щукой ни у меня, ни у друзей моих больше никогда не повторялся, — чтобы так вот — по заказу и «с первого предъявления». Мы до сих пор его вспоминаем. Редкая в рыбацкой жизни удача.

Что сегодня на обед?

Многочисленные нынче, если поискать, пособия и целые книги по туризму, особенно школьному, напичканы, в частности, наукообразными статьями по организации питания в путешествиях. Существуют ставшие уже хрестоматийными таблицы с длиннющими перечнями продуктов и указаниями на их каллорийность, которые, по идее, надо брать в поход и рассчитывать эту самую каллорийность для завтрака, обеда и ужина. Создается впечатление, что материалы эти составлены теми, кто на туризме «высиживает» должности, а может, и научные звания, поскольку на практике никто, конечно, эти самые каллории в походах не считает.

Вопрос организации питания в путеществии, тем более длительном, занимает всех, кто собрался на время в дальние края. А если маршрут близок к «автономке» или полная «автономка», — то есть, без выходов в населенные пункты с магазинами и учреждениями связи, — вопрос этот перерастает в настоящую проблему. Ведь чем длиннее будущий путь в днях, тем больше надо брать с собой продуктов, и по собственному опыту знаю, что порой они занимают большую часть рюкзака по объему, а по весу так и вообще приближаются процентам к 80, а то и 90.

Маршрут по Моломе не был автономным, населенные пункты — поселки лесозаготовительнных участков с магазинами тогда были. Но расстояния между ними, судя по карте, — а «на местности» оно так и вышло, — оказалось такими, что многое пришлось взять с собой. Набрали, как всегда, гречневой крупы, риса, макарон, соли, сахара, специй по мелочи. В день начала пути, еще в Волманге, купили у какой-то бабки два ведра картошки, которую тратили только на уху и которой хватило почти на весь поход. Но была проблема с хлебом. Насушеные дома сухари, которые старались не расходовать, скоро вышли, и пришлось искать его по редким деревням.

Делали так. Оставляли сыновей на охране плота, брали с Володей по пустому рюкзаку и отправлялись в деревню. нищенствовать. Иначе это занятие не назовешь. Он — с одного конца деревни, я — с другого. Стучались во все дома подряд. И не всяк наделял нас. Потому что хлеб в деревни, будь то по югу Опаринского или по северу Даровского районов, привозили тогда раз в неделю, а то и в восемь — десять дней, люди набирали буханок по десять, и если давали нам, так закалу такую, что приходилось с трудом резать на крупные кубики и раскладывать на солнце на плоту на досушку. Если «улов» оказывался скудным, что случалось нередко, приходилось дня по два-три есть или кашу, которая быстро надоедает, или уху или суп без хлеба. Когда же случалось выйти в нормальный магазин, продуктов, конечно, набирали с запасом. В связи с этим уместным будет описать случай, который до сих пор вспоминаем.

Юг Даровского района, высокий правый берег, на котором деревня Стрельская. Большая деревня, крепкие дома из бревен в обхват, просторные ограды. Этакий кондовый кержацкий вид. Чудесный летний вечер, часов восемь, а по улицам — ни души. Только в одной стороне — будто гармошка играет, а на другом — будто частушки поют. Подошли к старичку, который на осырке копешку сенца дометывает, спросили, почему в деревне людей не видать?

— Ак все на свадьбах, — отвечает.

Оказывается, в этот день в деревне играли сразу две свадьбы, народ разделился и гуляет. Спросили, где продавщицу найти.

— Ак она тоже на свадьбе пляшот.

Спросили, на которой, и он сказал куда направиться. Идем и думаем, — дело плохо. Продукты нужны позарез, а если «продавщица на свадьбе пляшот», значит, к продавщице теперь не подойди. Люди мы несдешние, два молодых мужика, да на пьяной-то свадьбе да ищем продавщицу. Быть бы живу! Прикинули, учли ситуацию и сделали поправку на «психологический момент».

У дома, где была свадьба, плясала и пела эта половина деревни. Узнали, кто жених, подошли, поздравили, попросили показать мужа продавщицы. Показал. Подходим. Высокий красивый парень, — смоляной чуб кудрями на лоб. Курит в окружении полудюжины друзей, таких же крепеньких, кулакастых ребят. Сообщаем, кто мы, зачем пришли и просим его отпустить жену со свадьбы, чтобы она затарила нас продуктами. И простую эту просьбу в такие по-мужицки дипломатические всякие фразы и старательно так уапаковываем, чтобы как можно сильнее возвысить в глазах права его на жену его и в минуту делаем из него в глазах его прямо падишахом, а из жены его в глазах его — рабыню. Будучи в подпитии, не переставая курить и глядя на нас с таким выражением, словно говорил:»Да мы вас сщас растопчем!», он однако быстро вошел в нужный нам образ, нашел взглядом жену в толпе пляшущих женщин, поманил ее пальцем, а когда подошла, повелел, — падишах ведь! — «отпустить этим вон немного продуктов».

Начался новый «психологический практикум», и пока провожали продавщицу до дома, где она взяла ключи, пока шли вместе в магазин, мы рассказывали больше в таком духе, что вот мы такие великие путешественники, что вот уж столько поездили по стране, а некоторые даже и по миру, но такой красавицы, как она никогда еще нигде не встречали, и что уж очень позавиловали мужу ее, что вот такое счастье ему в жизни привалило. И то ли от подпития легкого на свадьбе, то ли от наших «пьянящих» речей продавщица к моменту открытия магазина была в глазах своих первой красавицей России.

Попавши в магазин, мы. однако, приуныли. На полках — шаром покати, пусто. Была тогда в России такая пора. Но наша первая российская красавица из деревни Стрельской как принялась вытаскивать из складика тушенку, сгущенку, конфеты, печенье, джемы, соки, шпроты, свежий черный хлеб, свежие батоны, что.

Рюкзаки мы с Володей набили — не завязать, а до плота дотащили, — уж свет был не мил! А всего и дел-то — скажи человеку, что он очень хочет слышать о себе.

В бобровом краю

Эти недели путешествия были временем истинного наслаждения от общения с природой. Таежная река с в общем-то мало населенными берегами сохраняет много таких непуганных мест, где вольно не только рыбе, но и птице, другим водным жителям и зверью. Помню ночь, когда шли, и с самого вечера до утра по обоим берегам слышалось мощное буханье бобров. По утрам в бинокль их видели во множестве. Пугливые животные, замерев среди нависающих над водой сучьев, какое-то время наблюдают за вами, а потом, круто выгнув блестящую мокрую спину и с шумом ударив широким хвостом-плавником, исчезают в глубине.

Вот утка-мама с десятком подрастающих утят выплыла из-за зеленого острова, провожает выводок к тростнику у бережка. Вот белка, не боясь, пересекает протоку, а выбравшись на берег, скрывается в кроне ели. Темной ночью или под утро можно увидеть переправляющегося через реку лося. В прошлом году уже в глубоких сумерках причалив в глухом месте уже на Даровском участке, нарвались на медведя. Вставать на ночлег, понятно, не рискнули. Причаливая к одной из песчаных кос, заметили, с каким сердитым криком пикируют на нас две чайки. А вскоре на берегу, недалеко от воды, нашли их гнездо. Два пестрых птенца шевелились в нем, и одно яичко еще было не проклюнутым.

Какие мы варвары!

Когда просыпаешься теплым туманным утром от звонкого пересвиста птиц в тайге, когда изо дня в день наблюдаешь эту особую, кажущуюся непуганной и первозданной, жизнь реки, думаешь невольно, как мало мы знаем о ранимости нашей чудесной северной природы и как порой варварски обходимся с ней. И не только с ней, нерукотворной, а и с материальными, духовными нашими ценностями, созданными руками талантливых мастеров из народа.

Взгляните на снимок. Это церковь в Порели, деревне на севере Даровского района. Когда вдруг видишь ее с реки, поражаешься изяществу ее куполов и звонниц, так органически вписавшихся в поднимающиеся на крутой берег еловый бор. Но когда вступаешь под ее высокие и торжественные своды, не то слово — поражаешься, — сердце кровью обливается при виде того, что сделали с этим чудом храмовой архитектуры.

Разбито внутри и испохаблено все. Пол в главном зале разворочен и раскопан. Валяются мешки с удобрениями. Алтарь разбит, иконостат ободран. Лепнина по стенам и ступени амвона расколочены так, как это можно сделать только человеческими руками. Снаружи и изнутри — надписи тех варваров с матерщиной, похабщиной и датами пребывания.

Делалось здесь все в ХVII веке и — на века! А не удержалось, хоть и устояло. Сколько пота и таланта положено, чтобы возвести эту прелесть в здешней глухомани! Жизнь кипела! А ушла потому, что ушла духовность. Интересно, что церковь эта даже не взята под охрану государства. Как же это плохо, что не ценим мы перлы нашей духовной культуры. Не оттого ли нравственно нищаем?

«Хирурги у нас — не слабец»

Эта полюбившаяся всему экипажу поговорка, употребляемая к месту и ни к месту, родилась, помнится, когда я стал потрошить в уху ерша длиной со спичку. топором. Потому что к тому времени перетопили все ножи, и больше ничего не оставалось. Топором не только потрошили и чистили рыбу, а и резали хлеб, чистили и крошили лук и картошку в уху, открывали консервные банки ,обрезали (вернее сказать, обрубали) ногти. Топором даже делали операции по извлечению заноз. Не говоря уже о том, что им же выполняли обычные для топора работы. Поистине универсальный это инструмент.

Когда из четырех оставшихся в житье ложек, я утопил первую, пришлось пожертвовать крышкой котелка и вырезать и вытянуть в песке из нее самодельную. Жить-то надо. И есть. Не полезешь ведь в кашу руками, не возьмешь пригоршней суп. Ложка получилась грубоватая, но близкая к настоящей, и за обедом я привязывал ее веревкой к руке, а в остальное время она висела привязанной к подгребице.

Сколько было за время похода подобных досадных, грустных, но обращаемых неизменно в шутку, историй. Сколько разных «подколочек» и веселья рождали подобные ситуцации, когда вроде шутки-шутками, а дело серьезное, и надо искать выход. Дома у себя, в устроенном быту, мы многого просто не замечаем и не умеем, а когда один на один с природой, — это всегда борьба за существование.

По походной статистике за три недели было более шести десятков костров. На каменистых косах у самой воды, на песках, на живописных берегах под старыми высокими плакучими ивами и вековыми бронзовоствольными соснами, — везде, где только можно пристроиться и были дрова, причаливали, разбивали лагерь. Причем, в любую погоду. Потому что, как в той поговорке, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. А попробуйте развести огонь и приготовить уху или кашу после проливного дождя, когда в тайге звон от капели, и в траву даже страшно войти: один шаг — и вы мокры по пояс. Или на шквальном ветру, когда не только огонь, сучья из костра выкидывает. Природа будто бросает вам вызов, и вы должны, если хотите жить и просто быть сытым, победить. Разве эти костры и посиделки у них забудешь?

Все это придавало каждому дню похода совершенно незабываемый колорит коллективного отдыха на родной тебе природе. В том смысле родной, что своей, окружающей тебя с детских лет. Разве это хуже, чем Крым? Или дальние страны за кордоном. А с погодой нам повезло уникально. Из 22 дней был всего один откровенно холодный и дождливый — перед Спасским.

Всего мы благополучно прошли в этой экспедиции 320 километров. Автокамеры оказались прекрасными «элементами плавучести». За все время путешествия мы ни разу их не подкачивали, и привезли в Котельнич. опаринский воздух. Причалили в пять часов вечера к берегу под упправлением «Электросетей» в Котельниче в последний день моего отпуска. Проспав впервые в жизни 14 часов кряду от накопившейся за время похода усталости, утром следующего дня я уже пошел на работу — черный, как негр от трехнедельного загара, который потом держался почти год.

Автор: Анатолий ВЫЛЕГЖАНИН, руководитель экспедиции.

Источник информации и материала

Источник: Л.А. Плечко, И.П. Сабанеева. «Водные маршруты СССР. Европейская часть». Москва, «Физкультура и спорт», 1973.